Ещё одна ночь.
Дождь.
Тихо-тихо…
Я сожмусь в комок на кровати и пожелаю себе исчезнуть. Почему люди могут спать?
Перебираю каждое мгновение, проведённое с Ним, наполненное Его присутствием…
Нару, вы самая красивая девушка в колледже…
Неправда. У красавицы не может быть таких красных и припухших от слёз глаз.
Я рад, что встретил тебя…
Всё опять утонуло в бархатистом, ломающемся голосе! Словно волна накрывает меня, и опять я у него на руках, опять перевязываю ему рану. Человек ведь не может видеть себя со стороны, он вспоминает чувствами… Запах шалфея и пачули, шёлк прядки, упавшей мне на ладонь, уютное тепло, размеренный стук его сердца; прямой изучающий взгляд, перед которым хочешь раскрыться, как цветок – и – невыразимое счастье его близости…
Опять вся подушка промокла. А перед глазами у меня опять проносятся, взвиваясь вверх, в равнодушное тёмное небо, многоцветные блики; и мягкое тепло уходит из моих обгоревших рук, и сердце замирает от горя…
Чу, что это?
На окно ложится ломаная кривая тень.
Занавесь… занавесь окна чуть колышется…
Удар глухой, как в стену без начала и без конца – от земли до неба. Сердце будто в вате!
Чётко очерченный мужской силуэт – совсем как… как…
Удар.
Волосы чуть развеваются, длиннее, но – как те же…
Удар.
Это ОН… ОН вернулся!!
Удар-удар-удар…
- Нефрит… - Где же мой хвалёный голос, где он? Говори! Почему не слушаются ноги? Идите! Руки, бессильные, поникли…
Силуэт шевельнулся, будто собрался исчезнуть – как тогда!
В один миг я скатываюсь с разорённой кровати и распахиваю окно (сердце стучит у горла), и - …
…Никого. Луна проглянула сквозь вязкую паутину дождевых облаков, и её свет, отразившись от карниза окна, бросил тень на занавеси…
…Я ещё долго простою так, вопрошая у бледной небесной странницы то, на что давно знаю ответ. А потом я вернусь в комнату, зажгу свечу, и на чистое поле листа на одном дыхании лягут строки: