Альтернатива. Часть седьмая
|
Уран стояла у окна, прижав к груди одну руку, пальцами другой сжимая край резной полированной ставни, но не замечая, что делает. Взгляд её был устремлён на дверь. За ней, внизу, раздавались приглушённые расстоянием голоса слуг - и внезапно приблизившийся торопливый, лёгкий топот сапог по ступенькам. Он достиг двери, замер - и дверь открылась. На пороге стоял необыкновенно красивый, светлолицый, ясноглазый мужчина, одежда на нём была дорожная, запылённая, в одной руке - заплечный мешок из прочной кожи. Уран молча смотрела на него. Мужчина сделал несколько шагов к ней, аккуратно положил сумку на одно из кресел, затем подошёл к Уран совсем близко - и вдруг крепко прижал её к себе. Уран упала в его объятия, зарылась лицом в отвороты кожаной куртки на груди мужчины. - Серна, - тихо проговорил мужчина, - прости меня. Уран покачала головой, не отрывая лица от его груди. - За что? - Ты столько перенесла… А я даже не писал тебе. Но я всё объясню, только выслушай меня, прошу тебя. Уран подняла голову, выпрямилась, ясными сухими глазами взглянула в глаза мужчине. Тот не отнимал рук, держал её в объятиях, осторожно и крепко, как птицу. С затаённой болью смотрел на неё. - Ты так похудела, серна. Стала такой тонкой и хрупкой. А прошло так мало времени. Уран опустила глаза, проследив, как его ладони нежно скользят по её телу, обрисовывая очертания стана. Затем вновь осторожно приникла к мужчине, и тот обнял её, склонил голову к её волосам. - Не думай об этом, Ариэль. Не надо. - Я виноват перед тобой, серна. Ведь ты даже не знала, где я. Тебе было вдвойне одиноко. Правда? Уран помедлила, судорожно вздохнула. - …Да, Ариэль. Вздохнула ещё раз и прошептала: - Да. Голос её дрогнул. Мужчина прижал её к себе, провёл рукой по её волосам. Помолчал, склонив голову, закрыв глаза. - Я даже не знал, что с тобой было. Мне приходилось метаться из государства в государство. Письма слишком сильно опаздывали, я не получил их. Они, наверно, до сих пор мечутся по моим следам. Прости меня. Я не знал, что так получится. Я торопился, боялся, что все переговоры слишком затянутся, и я не успею вернуться к тебе даже до того, как ребёнок родится. Я сокращал все эти церемонии, насколько позволяли приличия, уезжал из каждого государства так быстро, как только мог. Я ведь и сейчас не смогу остаться с тобой. Я прервал намеченный путь, воспользовавшись тем, что нахожусь недалеко от границ Королевства. Я мчался так, что загнал нескольких лошадей, хотел поскорее извиниться, успокоить тебя, не мучить ожиданием и неверными предположениями. Но только во Дворце узнал, что ты потеряла ребёнка… а сама больна уже много времени. Прости меня, серна. Я уезжаю сегодня же вечером, дальше, как приказал Король. - Ты не останешься? Хоть немного?.. - Нет, серна. Прости меня, если можешь, пожалуйста! Уран стояла недвижно, спрятав лицо у него на груди. Ариэль с болью смотрел на неё, прикасаясь к женщине так осторожно, словно боялся нечаянно разбить её, сломать, как лёгкую, хрупкую фарфоровую статуэтку. - Я знаю, как больно тебе было, как тяжело. Я знаю, серна. Ведь когда я уезжал, ты была здорова, и мне хотелось верить, что так будет до конца. Не получилось… Уран повернула голову, не отрываясь от пыльной куртки Ариэля. Теперь она смотрела в окно. Глаза её блестели. - Не надо, Ариэль. Ты не знаешь… - Я знаю, - возразил мужчина. - Знаю. И не могу себе простить. - Ариэль… Голос Уран дрожал всё отчётливей. Она хотела что-то сказать, но словно опомнилась, осеклась, медленно выпрямилась, уходя от объятий мужчины. Тот поймал её и вновь прижал к себе, с ещё большей лаской и нежностью, чем до этого. Уран подчинилась, подалась к нему, судорожно сжала рукава его куртки. Плечи женщины дрогнули. Дважды. Трижды… - Серна, - шептал мужчина плачущей женщине, гладил её по волосам, осторожно касался их губами. - Серна, милая моя, успокойся, прошу тебя. Не плачь. Не делай себе больно. Серна, прекрасная моя, ясноглазая. Ты так много страдала, не добавляй себе боли из-за меня, прошу тебя. Серна. Маленькая моя… Уран горько плакала, уткнувшись лицом в пыльную кожу его дорожной куртки, задыхаясь от рыданий. Ариэль с тоской и болью смотрел на неё. …Он знал, что Уран не плачет почти никогда. Все тяготы она переносит стойко, с верящим в счастье сердцем и сухими глазами. Но есть один человек, рядом с которым Уран может почувствовать себя такой, какая она на самом деле есть, какой никто больше не видит её, - это он, Ариэль. Никому в целом свете Уран больше не могла открыться так, как ему, никому не могла выплакать свою боль, успокоить измученное сокрытием чувств сердце. И если его нет рядом, она была одинока, как странник в пути. Никто не защитит её, это она защищает всех вокруг. Никто не поймёт её до конца, нет человека, равного ей по обязательствам и духовности. И чем дольше Уран копит в себе невысказанные слова, невылившиеся слёзы, тем сильнее болит её сердце, тем тяжелее ему биться. Но этого не видит никто, кроме него, Ариэля, потому что никто не должен знать, что Уран, как и всякой женщине, хочется побыть под чьей-то верной защитой, которую она заслуживает, как никто другой. Иначе рухнет всё, чего она добилась с таким трудом - её репутация, её честь, её положение в кругу людей, порой сливающихся для неё в одну однообразную массу. И поэтому Ариэль не знал, как залечить ту рану, которая терзала душу Уран уже много дней. Только он мог представить себе, как больно, как тяжело, как одиноко было женщине, жестоко потерявшей ребёнка, лишённой всех сил, вынужденной мучиться от физической и во много раз превосходящей её душевной боли. Только он знал об этом - и его не было рядом в те мгновения, когда он был так нужен, и неважно, что так сложилось не по его вине. Лишь одного Ариэль не знал. Того, что ребёнок, которого Уран носила под сердцем, которого он так ждал и который теперь потерян для них, - не его ребёнок. Признаться в этом Уран не могла. И не признаться - тоже. Поэтому ей оставалось только молча заливаться слезами, кляня себя в душе… Ариэль стоял молча, поддерживая дрожавшую от слёз всем телом Уран. Когда же она совсем обессилела от рыданий, он легко и осторожно подхватил женщину на руки, прижал к груди. В его руках Уран казалась тонкой, хрупкой, ранимой - в его руках обрела свою сокрытую, истинную суть, хоть и ненадолго. - Я так тебя ждала, - прошептала она, внезапно сглотнув слёзы. - Я знаю, серна. Я знаю. И… - Не надо, Ариэль. Ты не виноват. Я знала это. - Ты веришь мне, серна? - Верю. Уран судорожно, прерывисто вздохнула. - Я всегда тебе верю… ты знаешь. - И всё же… - Оставь, Ариэль. Мне ведь тоже надо учиться жить одной… я не могу надеяться только на тебя. - Если тебе и нужно учиться, то не таким способом, серна! Ариэль, держа женщину так бережно, словно она могла разбиться от лёгкого нажатия, осторожно сделал несколько шагов, опустился в неглубокое кресло, уложил Уран к себе на колени, как ребёнка. Посмотрел ей в глаза, ласково стёр с лица слёзы, чутко провёл по щекам кончиками пальцев. - Тебе не нужно ничему учиться, серна. Ты знаешь гораздо больше, чем тебе нужно бы знать. Я сильно виноват перед тобой, но постараюсь искупить свою вину, как смогу. Уран молча смотрела на мужчину, зажав в ладонях кисть его руки. Ариэль осторожно высвободил руку и обхватил ею ладони Уран, обе они, тонкие, прозрачные, уместились в его кулаке. Наклонился ниже, поднёс руки женщины к лицу, внимательно рассматривая каждую косточку, каждую складочку. Очень медленно, неповторимо нежно перебрал тонкие пальцы, затем опустил голову и мягко коснулся губами узких запястий Уран. Женщина следила за ним, в её зеленовато-лазурных глазах дрожали ещё не высохшие слёзы. - У меня некрасивые руки… Они слишком привычны к труду. Это никогда не придавало красоты… Ариэль выпрямился, с искренней нежностью взглянул на неё. - Неправда. Я люблю твои руки. Они говорят о тебе всё. Раскрывают всю твою душу. Значит, они прекрасны… Ведь твоя красота открывается не всякому. Уран молчала. Закрыла глаза, по щекам из-под ресниц проползли две блестящие змейки. Затем снова открыла, и губы её дрогнули. Ариэль легко приподнял её, помедлил, глядя в глаза. Уран не отрывала своего взгляда. Не моргала. Не моргал и мужчина. В окно заглянуло солнце, зажгло карие глаза Ариэля золотистыми искорками, разбросало по щекам Уран медленно светлеющие голубоватые отблески, озарив её лицо небесным светом. Ариэль склонился ниже и поцеловал Уран. Целовал, не отрывая рта от её губ, целовал, как пил. Глаза женщины закрылись, голова чуть запрокинулась, слёзы на щеках высыхали - наверно, из-за ласки падающего из распахнутого окна солнечного света. Ариэль скользил губами по бархатистой коже Уран, нежно целуя её подрагивающие веки, чистые виски, гладкий золотистый лоб, целуя мягко, едва прикасаясь губами, словно боясь, как и прежде, нечаянно нанести женщине непоправимый урон. Уран повернула голову, лучи солнца скользнули по её лицу, по закрытым глазам. Открылась длинная шея с просвечивающей из-под полупрозрачной кожи слабо бьющейся синеватой жилкой. Ариэль прижался лицом к этой жилке, ощутив щекой ласку золотистого пушка у виска Уран, вдохнул запах её волос - лёгкий запах свежего ветра, играющего невесомыми цветками дикой яблони. Уран открыла глаза, чуть сжала в пальцах прочную кожу рукавов Ариэля. Мужчина выпрямился, вновь легко дотронулся губами до её губ, но больше не сделал ни одного движения. Женщина замерла, впитывая эту, непонятную, туманную ласку - казалось, всего лишь тень ласки. Пушистые ресницы чуть подрагивали. В комнате стояла тишина. Только за окном еле слышно, немного озабоченно переговаривались, попискивали птицы. Уран взмахнула ресницами, открыла глаза, в них светилась нежность и лёгкая грусть, озаряя лицо тёплым, ясным, чистым светом. Слабо улыбнулась. Ариэль оторвался от её губ, вы-прямился, женщина свернулась в его руках в уютный комок. Ариэль усадил её к себе на колени, устроил поудобнее, Уран боком прижалась к нему, склонила голову на его плечо, вздохнула. Мужчина плавно провёл рукой по её телу. По выглядывавшим из-под ворота рубашки небольшим ключицам, по спрятанной под камзолом свободной округлой груди, по тонкой талии - может быть, чуточку слишком тонкой, - по нежному плоскому животу, скрытому тёмными брюками, по сильным, упругим и чутким бёдрам. Уран, улыбаясь ясно и ласково, следила за его рукой. - Не тоскуй по мне, серна. Я приеду скоро. И больше не покину тебя на такое долгое время. Уран взяла его руку, спрятала в ладонях, прижала к лицу. - Прости меня. Я не смогла встретить тебя… достойно. Ариэль улыбнулся, сжал её в объятиях, отчего Уран показалась ещё более лёгкой и хрупкой. - Разве то, что было, плохо? - И всё же… Мужчина незло усмехнулся, взглянул ей в лицо, погладил по золотистым, чуть тронутым загаром щекам. - Для меня ты прекрасна, какая бы ты ни была, что бы ни перенесла. Ведь ты знаешь это, серна, хоть я никогда не смогу найти нужных слов, чтобы сказать тебе об этом. - Слов не надо, - тихо проговорила Уран, подняв глаза. - Правда? Ариэль, улыбаясь, опустил веки в знак согласия. Уран немного помолчала, затем вздохнула и высвободилась из рук мужчины. - Что ж, тебе пора. Ты и так слишком задержался со мной… - Чего я не увижу там, за долгой дорогой? А здесь я вижу тебя. Твой стан, твоё лицо… - Которые теперь не могут радовать глаз так, как прежде. Ариэль взглянул на неё, отошедшую к окну и склонившую голову, прибли-зился сзади, легко заключил в кольцо своих рук. Уран повернулась к нему. Мужчина распахнул ворот куртки и вынул из-за пазухи медальон, висевший на прочной золотой цепочке. Чуть сдавил его в руке - крышка медальона отскочила. Под ней, под прозрачной пластинкой из незамутнённого, блестящего на солнце горного хрусталя, сверкнула прядка золотых волос, свитая знаком Урана. Уран молча смотрела на медальон, затем медленно опустила ресницы. - Ни одна дева дальних стран не затмит для меня твоей красоты, серна. Иначе потускнеет кристалл любви и разовьётся прядь твоих волос внутри него. - Да, Ариэль… - опустила голову Уран, - это верно. Глаза её потухли, и погас свет, словно исходящий от всего облика женщины. Ариэль с удивлением и лёгкой тревогой посмотрел на Уран, взял её за руки. - Что с тобой, серна? Почему ты снова печальна? - Нет, Ариэль, так, - невесело улыбнулась Уран, - я просто слишком переволновалась сегодня. Ты приехал так неожиданно - и опять уезжаешь, и неизвестно, надолго ли. Ариэль хитро улыбнулся. - В таком случае я знаю, как развеять твою печаль и волнение. Он повернулся и подошёл к своей сумке, лежавшей на одном из кресел, оставив у окна удивлённую Уран. - Иди сюда, посмотри. Ариэль развязал узлы, затягивавшие горловину сумки, и погрузил в неё руки. Уран с любопытством подошла поближе и заглянула в сумку. - Ариэль, тут темно, я ничего не вижу. - Не так смотришь, - усмехнулся мужчина. - Придержи-ка края. Хорошо… Теперь смотри. - О-о-о! - вырвалось у Уран, стоило ей увидеть в руках Ариэля большую, тяжёлую резную шкатулку из чёрного дерева, украшенную причудливыми завитками блестящего литого золота. - Ариэль!.. Это.. Мужчина, широко улыбаясь, поднял крышку, и Уран потеряла дар речи. Лившиеся в окна солнечные лучи ударили внутрь шкатулки, и оттуда во все стороны брызнуло многоцветное сияние. Яркой радугой необыкновенно чистых цветов оно осветило всю комнату, проникло в самые дальние её уголки. На стенах, на полу, на потолке, в зеркалах играли весёлые зайчики всех расцветок и оттенков. В шкатулке грудой, словно простая речная галька, лежали драгоценные камни, некоторые из них по размеру едва ли не превосходили спелый грецкий орех. Уран восхищённо ахнула, оглядывая комнату, любуясь преобразившим её до неузнаваемости сиянием. - Это первое, - довольно произнёс Ариэль, с улыбкой глядя на женщину. - Это просто причитающиеся мне как посланцу нашего Королевства дары. Это от тех, кто не знает тебя. А вот это, - он вновь опустил руку в сумку, - это тебе как прекраснейшей женщине Королевства. Уран быстро повернулась к нему, взгляд её был прикован к небольшому по сравнению со шкатулкой кожаному мешочку. Ариэль дёрнул невзрачный витой шнурок, сунул в мешочек руку и вынул… неровный, грубоватый чёрный булыжник. Уран напряжённо ждала. Ариэль нарочито медленно, рассчитывая произвести как можно больший эффект, легко поднял булыжник вверх и подставил под лучи солнца. Уран медленно прижала руки ко рту, все слова и вздохи застряли у неё в горле. На свету булыжник оказался прекрасным камнем цвета отборного мёда. Ближе к центру он был чисто-золотым, по краям слабо переливался всеми цветами радуги, особо насыщен-ными на местах небольших природных сколов. А в середине, чуть сдвинутая влево, застыла, широко распахнув крылья, огромная голубая бабочка с тоненькими зеленоватыми усиками, синим тельцем, окружённая мельчайшими, посверкивающими на солнце огненными искрами крупинками золотой пыльцы, поднятой с крыльев ударом тяжёлых, тягучих капель смолы древних сосен и застывшей навечно в этой смоле. Уран стояла, не в силах пошевелиться, не в силах оторваться от великолепного зрелища. Ариэль опустил камень, протянул его ей, и женщина взяла его дрожащими от восхищения и чуть ли не благоговейного ужаса руками. - Ариэль… Откуда? Откуда такое?.. - С побережья Холодного моря, - Ариэль достал из мешочка ещё один "булыжник", повернул на свет, глазам Уран открылся светло-фиолетовый жучок в золотой природной оправе, - это самородки, величайшая ценность для добытчиков. Теперь в большинстве случаев попа-даются сколотые куски, одна грань у них гладкая и чистая, ты знаешь об этом. Такие ценятся меньше. А эти хотели поместить в местную сокровищницу, самородков такого размера, да ещё с такими включениями, почти не встречается. - И ты выпросил?!.. - возмущённо взглянула на мужчину Уран, разом оторвавшись от камня. - Что ты! Клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Я сам был потрясён, когда узнал, что владыка того государства изменил решение и решил послать эти камни в дар тебе. Почти по всему миру прокатилась слава о тебе как о прекрасной и смелой златоволосой воительнице, и вкусы твои соответственно тоже известны - между прочим, они вызывают к тебе ещё большее уважение. Уран отвернулась, залившись краской и закрыв лицо руками. - Ариэль, что ты им наговорил?! - Ничего плохого, чистую правду и только о том, о чём меня спрашивали. Им было очень интересно узнать о тебе от меня как от твоего мужа. - И что же им известно? - Не смущайся, я знаю, что и кому нужно говорить. - Я не поэтому… - Ты очень скоро всё узнаешь. Позади меня идёт обоз, его содержимое лучше расскажет тебе об этом, чем я… Ариэль замолк, ловко увернулся от брошенного в него гребня и побежал от Уран вокруг стола, перескочив через попавшееся под ноги кресло и повалив его. На повороте Уран совсем было удалось догнать мужчину, но то же самое кресло помешало ей продолжить погоню, и женщина ограничилась тем, что швырнула в Ариэля через стол стоявшую на нём статуэтку. - Ариэль!! Когда ты перестанешь выпрашивать для меня подарки?! Ариэль ловко, одной рукой, поймал статуэтку на лету, не дав ей врезаться в зеркало. - А что, разве плохо? Это же не я, а жители тех государств. Не я виноват, что у меня такая знаменитая жена. Ведь дары приносят в первую очередь Королю и Королеве, не считая остальных Принцесс. - Но это совсем другое дело! - Чем же я виноват, что слава о тебе разнеслась по всему свету? - А ты ещё добавляешь поводов для сплетен! - Ну что ты, серна, каких сплетен? - Я-то знаю, каких… Уран отошла от стола к окну, склонила голову. Ариэль немного постоял и подошёл к ней, положил руку на её плечо. Улыбки на его лице больше не было. - Ариэль, - тихо и серьёзно сказала Уран, - не надо больше так поступать. В который раз ты привозишь мне столько подарков, что я не знаю, что с ними делать. Ты же знаешь, что мне это не нравится… - Серна, - Ариэль обнял её за талию, скрестив ладони на туго затянутой шнуровке камзола Уран, - я бы не отдавал тебе всё, что находится в моём распоряжении, если бы не видел, как великолепно ты справляешься с делами. И, серна, пойми, я не расхваливаю тебя и ни перед кем не лицемерю. Я исполняю свой долг, налаживаю дипломатические отношения между государствами, как велит мне Король Эндимион. Я знаю меру, это тоже мой долг… хотя цены тебе я не знаю. Как не знает никто из тех, кто шлёт тебе дары. Если бы все сокровища мира оказались в твоих руках, и этого не хватило бы, чтобы оценить тебя по достоинству. Прости, если я выражаюсь слишком высокопарно, но это правда. Уран грустно улыбнулась, задумавшись о чём-то. Но внезапно она вскинула голову и резко обернулась к мужчине: - Ариэль! Время! - Не волнуйся, - Ариэль затянул шнуры заметно уменьшившейся в размерах заплечной сумки, - я успею. - Ариэль! - Тебе ли волноваться из-за времени, серна? - Но… - Будь счастлива, - Ариэль, уже полностью готовый к выходу, взглянул в глаза бросившейся к нему Уран. - Не печалься без меня, ясноглазая. Я привык к ночам без сна и трапезам на ходу. - Ты так задержался из-за меня! - Я увидел тебя, серна, такой, какой ты снилась мне. Теперь мне будет легче продолжать путь. Жди меня. Посмотри внимательней, что я тебе привёз. Уран провела руками по его щекам, кратко поцеловала в губы. - Да пребудет с тобой милость ветра. Ариэль прижал руку к сердцу, там, где хранился заветный медальон, и быстро вышел из комнаты. Уран постояла у закрытой двери, опустив голову, держа у груди крепко сцепленные руки. Но когда за окном раздалось громкое конское ржание, она, будто очнувшись, бросилась посмотреть на Ариэля. Тот, проехав немного галопом, обернулся и махнул ей рукой. Уран махнула в ответ. Некоторое время она не двигалась с места, глядя на опустевшую дорогу. Однако вскоре встрепенулась, насторожилась и внимательно взглянула вдаль. А разглядев что-то, развернулась и быстро вышла из комнаты. |