Альтернатива. Часть четвертая
|
Садако осторожно подошла к постели, поставила поднос на столик у изголовья, присела на стоявший рядом стул. - Принцесса Уран… Лежащая в постели женщина открыла запавшие глаза, повернула голову. - Я принесла всё, что вы просили. Уран слабо улыбнулась. - Спасибо, Садако. - Как вы себя чувствуете? - Достаточно хорошо. Служанка грустно кивнула. - Нет, это правда, Садако. Мне действительно уже легче. Твоя заботливость кого угодно поднимет с постели. - Вы льстите мне, Принцесса… - вздохнула молодая женщина. - Совсем нет. Который раз ты выхаживаешь меня. И всё по одной причине… Уран подняла худую руку, убрала с глаз волосы. - Дай мне, пожалуйста, пить, Садако. Служанка с готовностью взяла с подноса высокий резной стакан, поднесла к гу-бам Уран, и та выпила всё до капли. - Что Король и Королева? - Всё так же. Выражают глубокие соболезнования, шлют пожелания скорейшего выздоровления, - Садако поставила стакан обратно на поднос. - Спрашивают, когда вас можно навес-тить. - Когда им будет угодно… - вздохнула Уран, - тогда пусть и навещают… - Вы не хотите есть? - Нет, Садако, пока нет. Чуть попозже. В дверь осторожно постучали. Садако быстро встала, подошла, выглянула наружу. Через две минуты выпрямилась и прикрыла дверь. - Что там, Садако? - Госпожа Ариньела. - Что она? - Говорит, что вас снова наградили. Второй Орден Серебряной Луны. - О Господи… - И выражает вам искренние соболезнования. Хочет поскорее увидеть вас в добром здравии. Эти слова, казалось, доставили Уран больше удовольствия, чем предыдущая фраза служанки. - Скоро увидит. Ты поставишь меня на ноги даже быстрее, чем я думаю. Садако невесело улыбнулась. - Не пойму, с чего это я так расклеилась… - задумчиво договорила Уран. - От обычного переезда… - Вы просто очень ослаблены, Принцесса. Зато, смею надеяться, здесь вы попра-витесь даже быстрее, чем во Дворце. - Да, скорее всего, так и получится. Не люблю болеть у всех на глазах. Здесь мне лучше. Здесь тишина, спокойствие, больше свежего воздуха… Здесь мои кони. Посмотри, ведь это ржёт Сиро? Садако подошла к окну. - Да, Принцесса. Кеандил его с трудом удерживает. - Сиро мало кого слушается, - ласково и наполовину мечтательно проговорила Уран. - Очень своевольный конь, горячий, задиристый... Молодой ещё, поэтому и шалит. Он там стойло пока не разнёс? - Не слышала, Принцесса, - улыбнулась Садако. - Вот и хорошо. Пусть подождёт с этим, пока я не смогу лично проследить за тем, как обустроят новое. Я, конечно, полностью доверяю Кеандилу, но всё же мне хотелось бы лично удостовериться в том, что всё идёт, как надо. - Наверное, никто в Королевстве не разбирается в лошадях лучше вас, Принцесса. - Ну, что ты! Здесь найдутся знатоки. У меня, конечно, хорошие кони, но не толь-ко у меня одной. - И всё же… - Закроем эту тему, Садако. Отвори, пожалуйста, окно пошире. Вот так… О Боже, как же здесь всё-таки хорошо! Насколько мне было хуже во Дворце! Почему вдруг мне опять пришлось слечь!.. Садако, помоги мне сесть, пожалуйста. Служанка подошла к Уран и осторожно поддержала её, пока та устраивалась на подушках поудобнее. - Спасибо, Садако. - Принцесса, вам нельзя долго находиться в таком положении. - Я знаю. Мне просто надоело лежать. - Может, вы немножко поедите? - Пожалуй. Нет-нет, что ты делаешь? Я вполне в состоянии есть сама. Отдай поднос. Садако. Дай сюда поднос! - Принцесса! - Принцесса и есть Принцесса. Должна же я почувствовать, что выздоравливаю! Не бойся, я не уроню. А если и уроню, ты поймаешь. Разве нет? Садако закрыла за собой дверь и поморщилась. - О-Гин, что ты такое готовишь? На улице и так жарко, а здесь вообще можно умереть… Полная женщина в чепце, что-то помешивавшая в большом котле, повернулась к ней, уперев руки в пышные бока и зажав в одной из них поварёшку. - Вот готовлю новый супчик для госпожи. Ей нужно поправляться, так я ей что-нибудь попитательней, чем эти её травки да морковки. - О-Гин, - засмеялась Садако, - Принцесса ругается, боится, что, как выздоровеет, не влезет в гвардейскую форму. - Ничего, - заколыхалась от смеха кухарка, - я вон погляжу, госпожа всё до крошечки съела, а значит, не так уж моя стряпня и опасна! - Ну, О-Гин, - фыркнула Садако, перекладывая посуду с подноса на стол, - в этом ты права… - Такой тоненькой, как она, - повернулась повариха обратно к очагу, - ничего не грозит, что ни ешь… Только вот сыграла с ней худоба злую шутку… - Да, - вздохнула Садако, посерьезнев. - Мне так жаль Принцессу Уран. Первое время мне страшно было смотреть на неё. - Жалко бедняжку, - вздохнула и кухарка. - Как подумаю о тех чудовищах, жутко становится. Неудивительно, что не удержала ребёночка, от одного вида этих тварей дурно делается! Хорошо ещё, ты там была… - Да, О-Гин, слава Богу, я подоспела вовремя. Я сделала что могла, но я же всё-таки не повивальная бабка. Только Принцессе всё равно было хоть чуть-чуть, да полегче. Хотя как может быть легко без настоящей помощи, без хоть каких-нибудь удобств, в карете, а вокруг визг, все паникуют… Так и хотелось прикрикнуть на них получше, да я от госпожи отойти не могла. Сложно ей было, с таким-то телосложением… Даром что снаружи ничего не заметно, а ребёнок рос крупный, слава Богу, всё обошлось. - А потом-то она как? - заинтересовалась повариха. - Да что потом, в город повезли, сам Король её на руках до коня своего донёс. В карете, конечно, было бы удобней, только побоялись - Принцесса столько крови потеряла, что, пока бы карета до места доехала, она бы уже небу душу отдала. И выбрали из двух зол. Король Эндимион её своим плащом обернул и на своём коне до Дворца домчал. И так и оказалось - вовремя, доктора говорили - ещё немного, и могли бы не спасти. Она такая бледная была, когда всё кончилось наконец, в лице ни кровинки, я как почувствовала, что не продержится, вот и предложила на лошади её довезти, и оказалось, не зря… И так еле выходили. Носила-то она хорошо, а как рожать… - А теперь что доктора говорят? Можно ей ещё ребёночка заводить? - Можно… Только, как говорится, осторожно. Подождать нужно, пока всё заживёт… беречься как можно больше, потому как если первого не удержала, второго ещё больше вероятности скинуть… Но, сказали, всё равно опасность есть, бёдра у неё узковатые. - Да, это не Королева, - понизила голос кухарка, - та все девять месяцев проахала, как ей жмёт да как ей тянет, а срок пришёл, вообще ничего не почувствовала. А по мне, так кто-кто, а наша госпожа ребёночка как никто другой заслуживает… - Тихо, О-Гин, - оглянулась на дверь Садако. - Здесь же… - Я всех отпустила, погода уж больно хорошая. Да и для нашей госпожи я всегда сама готовлю. Ты, Садако, главное, не переживай. Раз она кушает хорошо, значит, поправится скоро, я в этом толк знаю. - Я бы и не волновалась, О-Гин. Во Дворце ей плохо было. Сколько ни говори всем этим фрейлинам, а они всё равно по коридорам топочут, чистые лошади, и смеются так же, только от лошадей пользы больше. Да и Принцессы… вроде взрослые женщины, умные… Когда госпожа здоровая была, хоть бы кто с ней поговорил по-хорошему, а как слегла, так каждая, по пять раз на дню, словно не понимают, что покой ей нужен… Уж такая любовь к ней вдруг загорелась… Вот и не могла госпожа выздороветь по-настоящему. Казалось, на поправку пошла, только какое там - на поправку… Как решили её сюда перевезти, на свежий воздух, так опять свалилась, была исхудалая, и осталась, что в постели, что по Дворцу ходила… Здесь вот только начала по-настоящему выздоравливать. Здесь ей лучше. - Да, наша госпожа не то что остальные, - с гордостью проговорила повариха. - У неё вкусы свои, запросы свои. И к людям ласковая. Самому последнему пажу что-нибудь хорошее скажет. А вот взять Нептун - и вежливая, и добрая, и всегда-то красавица, леди настоящая, а холодная! Слуг вовсе не замечает! Мне вон тамошняя горничная рассказывала, когда к подружке сюда забегала, - единственный раз за полгода ей денёк свободный дали, всё потом да потом, а она ведь не то чтобы подручная какая, за платьями следит, и не одна, а три их там суетится! Зато нашу-то госпожу уж так эта Нептун за что-то невзлюбила… - Они, говорят, раньше подругами хорошими были, - пояснила, наклонившись к ней, Садако. - Только госпожа даже мне не рассказывает. А я и не напрашиваюсь, не хочет - не говорит… Так вот, подруги они были - лучше некуда, близкие-близкие, молва про них даже кое-где нехорошая ходила… что любовницы они… - Наша-то госпожа?! - всплеснула руками кухарка. - С такой лисой?! - Да, да, с Принцессой Нептун… Думали, они никогда не расстанутся, нигде их поодиночке увидеть нельзя было… А после что-то между ними случилось, разругались они, сильно разругались, и разошлись, и больше не сходятся. Принцесса Уран, говорили, так сильно переживала, так ей тяжело было, даже руки на себя наложить хотела, только её отговорили, спасли - выходили и к жизни вернули. Плутон это сделала, Плутон и Сатурн. - А Королева где же была? - Так вышло, что она уже после узнала. Наша госпожа никогда никому не плакалась, да и Плутон с Сатурн обе молчаливые. А уж Нептун и вовсе незачем было распространяться - вот Серенити до поры и была в неведении. - А Нептун-то что? - А она ничего, ровно с мужчиной разошлась. Не один, так другой. Может, она и переживала, только уж явно не так, как наша Принцесса, та долго в себя прийти не могла, места себе не находила. Видно, крепко любила подругу, а та взяла её и... бросила. - Из-за чего хоть бросила? - Вот этого никто точно не знает, только они вдвоём да Плутон. То ли наша Принцесса кого-то на стороне полюбила, то ли Принцесса Нептун, а может, и вообще не в этом дело… Но причина, видимо, большая была, раз они столько лет вместе были да вдруг расстались. - А сколько же это лет-то? - Не знаю, О-Гин. Для Принцесс время не так течёт, как для нас, скачки какие-то делает, витки, повороты, так что для нас, может, сто лет пройдёт, а для них день, а никто и не заметит, у каждого жизнь своим чередом. Об этом может понятно рассказать разве что Принцесса Плутон. Но слышала я какой-то пересчёт: когда встретила наша госпожа Принцессу Нептун, было им обеим по пятнадцать лет. А разбежались - к девятнадцати дело подходило. Ну, точно парочка… - Парочка, не парочка, - ворчливо отозвалась кухарка, резко поведя поварёшкой в котле, так что вода всколыхнулась, - а если одна от горя чуть разума не лишается, а другая спокойная, что-то у них с любовью не то! - Да что ты, О-Гин! Принцесса Нептун просто очень сдержанная! Может, ей тоже плохо было, только мы не знаем! Нельзя так судить! - Не знаю я, как можно судить, как нельзя, - повариха, с некоторым трудом нагнувшись, достала из стоявшего рядом с котлом маленького шкафчика деревянную плошку и высыпала в котёл щепоть её содержимого, - только вижу я, как Нептун на нашу госпожу смотрит. Точно на тварь какую, будто и подойти противно. - Нет. Говорят, наша госпожа её простила, как в себя пришла. Вражды между ними особой нет, не собаки всё-таки, истинные леди. - Ну, уж в том, что леди, сомневаться не приходится. Все они, из Внешней Сферы, по нравам ни с кем сравнения не имеют. Принцесса Сатурн, уж на что вроде маленькая, а и та лучше многих и многих старших. Принцессы Внутренней Сферы, - понизила кухарка голос, - даже с ней в один ряд встать не могут, что уж о тех дамах говорить! Эти четыре себя соблюдают… - Тише, О-Гин. - Я и так тихо, - повариха подмигнула Садако. - Там тебя госпожа не заждалась? - Нет, Принцесса отдыхает. Плохо ей ещё… а она меня уверяет - нет, Садако, от твоего ухода лучше и лучше становится… - А что, верно уверяет, - ласково улыбнулась кухарка, - ты ж её любишь, а ей тепло нужно, особенно после этой Нептун. - Я госпожу Уран никогда не брошу. - А то я брошу! И так её Принцессы недолюбливают. Вот сейчас она больная ле-жит, хоть бы кто приехал, доброе слово сказал! Одна Королева о ней заботится, никому она больше не нужна. - Странная она для них. Да и для меня странная была, пока я к ней не присмотрелась. - А я сразу увидела, что сердце у неё на месте, да не стальное, а плотяное, женское... Вот время обеда подойдёт, я ей вкусненького приготовлю, она любит, ты ей принеси, здоровья от меня пожелай. Скорей бы уж поправилась… - Обязательно, О-Гин. Принцессе так от этого приятно. - Так я ж теплом на тепло отвечаю, она ведь тоже обо мне заботится, а кто я для неё? - Знаешь, - Садако расправила юбку и присела на круглый трёхногий табурет, - я как-то спросила госпожу - почему она так хорошо со слугами обращается, ведь принято вроде как, ну, как с низшими, по рангу. А она мне сказала - не может допустить, чтобы за ней ухаживали люди, которые её не любят, и это она должна говорить нам спасибо за то, что мы о ней заботимся, а не мы ей, тем более что она хорошо знает, что значит работать. Руками работать. Я, если честно, не всё поняла. Но госпожа сказала правду, это было видно… Ладно. Пойду я, О-Гин. Не хочу надолго её оставлять, вдруг что потребуется. Только налей мне, пожалуйста, ещё отвара. - Держи. Как госпожа покушать захочет - приходи! - Хорошо! Садако тихонько постучалась, приоткрыла дверь и проскользнула в щель, аккуратно закрыв дверь за собой. Уран лежала в постели с закрытыми глазами. Садако приблизилась, опустила на столик бокал с отваром, постаравшись не звякнуть днищем о столешницу, и, сев рядом с кроватью Принцессы, достала из кармана передника шитьё. Прежде чем вонзить иглу в ткань, она скосила глаза на Уран. Та, казалось, спала. Бледное лицо с чёткими, точёными чертами было спокойным, только в углах губ и складках век изги-бами таилась печаль. Садако помедлила. Затем положила шитьё на колени и осторожно взяла в ладони лежавшую на одеяле руку Уран. Руку леди, лёгкую, ухоженную, с ровными ногтями, правильными пальцами. Руку усталой больной женщины - бледную, худую, с чуть выступающими суставами и ветвящимися под тонкой кожей синими венами. Даже лицо Уран не могло бы сказать о ней больше, чем её руки. Лицо подчинялось воле, а руки - нет. Садако, некоторое время смотревшая на Уран с непонятной затаённой болью, внезапно чуть слышно вздохнула, погладила пальцы хозяйки и тихо, аккуратно положила её руку обратно на постель. Уран дремала. Грудь её слабо колыхалась под лёгким одеялом. Но дыхания не было слышно даже посреди стоявшей в комнате абсолютной тишины. Весь замок притих, словно ощутив состояние своей владелицы. В нём и в обычное время было не слишком шумно, как и в любом из четырёх замков Принцесс Внешней Сферы. А сейчас, несмотря на то, что свежий летний день был в самом разгаре, ни внутри, ни снаружи почему-то не было слышно ни звука. Не раздавались в коридорах лёгкие шаги слуг, не ржали и не пофыркивали в большой конюшне многочисленные лошади, а в огромных загонах, стоявших неподалёку под открытым небом, не шевелились, слабо скрежеща крыльями, угрюмые, диковатые железные твари. Вся округа стоявшего на отшибе, вдали от города, небольшого летнего замка Уран затихла, наполнившись жаркой сонной ти-шиной. Поэтому Садако ещё издалека услышала внезапно раздавшиеся на дороге и становящиеся всё громче топот и пофыркивание двоих коней, запряжённых в стучащую колёсами карету. Подняв голову от шитья, Садако некоторое время прислушивалась, затем поднялась и тихо, чтобы не потревожить Уран, подошла к окну. Пара вороных коней подвозила к воротам замка закрытую карету с задёрнутыми тёмно-красными занавесками. На чёрных блестящих дверцах кареты сиял медью знак Плутона. Садако отвернулась от окна, осторожно подошла к Уран, всмотрелась в её лицо, затем выпрямилась и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Плутон остановилась, расправила юбки, подняла голову. Подошедшая к ней хорошо одетая служанка поклонилась. - Госпожа Плутон, Принцесса Уран пока не может Вас принять. - Ей плохо? - Принцесса спит. - Хорошо. Я подожду. - Пройдите, пожалуйста, вот сюда. Плутон, придерживая подол отливающего в складках серебром платья, прошла в небольшую, но красивую, хорошо обставленную и достаточно уютную комнату для гостей. - Госпожа хочет, чтобы я известила её, когда Принцесса Уран проснётся? - Я пройду к ней лишь тогда, когда у неё будет достаточно сил для разговора. - Хорошо. Служанка почтительно склонила голову, собираясь уйти. - Подожди, - опустившаяся в глубокое кресло с резными ножками Плутон поманила её к себе. - Расскажи, как чувствовала себя Принцесса всё это время, не надо ли ей чего-нибудь… Служанка столь же тактично, сколь внимательно окинула Плутон взглядом. - Я бы сказала, что Принцессе Уран не хватало внимания и тепла, госпожа Плутон. - Внимания и тепла… - задумчиво, без улыбки проговорила женщина, элегантно оперев подбородок о затянутую в атласную чёрную перчатку руку. - А её здоровье? - По приезде сюда ей снова ненадолго стало хуже, но теперь Принцесса идёт на поправку, госпожа. - Разумеется, - неожиданно жёстко сказала Плутон, так что служанка чуть вскинула брови, - после такого отношения!.. Затем она словно очнулась от своих мыслей, и на красивые губы вновь вернулась обычная для Принцессы полупечальная улыбка. - Уран уже может вставать с постели? - Нет, госпожа, пока нет. - И сколько времени она лежит? - В пятницу будет две недели. Плутон покачала головой, и улыбка совсем сбежала с её губ. - Так долго… - Да, госпожа. Плутон взмахнула длинными ресницами, и её взгляд как будто на мгновение устремился в неведомую служанке даль. Но женщина коротко вздохнула и снова вернулась мыслями в комнату. - Подойди сюда, - Плутон опустила руку в складки платья, - возьми вот это. Девушка присела в глубоком реверансе, приняв из руки Принцессы блестящую монетку. - Благодарю Вас, высокочтимая Плутон. Женщина тепло улыбнулась. - А теперь иди к своей госпоже. Следи за ней хорошенько. - Да, госпожа. Прислать сюда Вашу камеристку? - Будь добра. Служанка ещё раз присела, грациозно расправив юбку, и плавно скрылась за неслышно прикрывшейся дверью комнаты. |